29 апреля состоялось онлайн-собрание отделения медицинских наук РАН «Чего мы не знаем о COVID-19?». Были представлены новые данные о диагностике и лечении COVID-19, разработке вакцин и новых препаратов. Собрание открыли и провели президент РАН А.М. Сергеев, вице-президент РАН академик В.П. Чехонин и академик-секретарь отделения медицинских наук РАН В.И. Стародубов.
В своем выступлении академик В.М. Говорун рассказал о созданных в ФНКЦ ФХМ ФМБА диагностических инструментах: ПЦР тест-системах, которые уже успешно применяются в диагностике COVID-19, и ИФА-наборах, только что прошедших госрегистрацию. «Мы довольно тщательно испытывали нашу тест-систему, надеюсь, что она принесет клиницистам некие представления об эпидемиологии и об иммунности этого дела. В ходе испытаний мы смотрели нейтрализацию вируса и появление антител к разным структурным белкам.»
В.М. Говорун рассказал о создании межведомственного консорциума по изучению патогенеза COVID-19. «Мы, конечно, можем пользоваться данными, которые получают наши зарубежные коллеги и великолепно их цитировать, но Россия вполне еще сохранная страна, чтобы самостоятельно проводить комплексные биомедицинские исследования и затем, на основании этих исследований, делать выводы о возможности создания тех или иных вакцин, о подходах к лечению и изобретению собственных схем. Мы создали небольшой консорциум, куда входят лечебные учреждения ФМБА (в частности, ФМБЦ им. Бурназяна и ФНКЦ ФМБА), некоторые московские клиники, а также Институт геронтологии. Приглашаю всех, кто хочет принять участие в изучении патогенеза COVID-19, причем не на физиологическом, а на молекулярном уровне, присоединиться к нашему консорциуму.
Мы не знаем на самом деле границ инфицируемости. Первый вопрос, который нужно всем поставить, – это прийти к заключению, какова истинная инфицируемость населения, которая бессимптомна, и на основании этого получить реальные цифры летальности и того, как работает иммунитет – хотя бы гуморальный, потому что изучение клеточного иммунитета гораздо более сложная задача.
Второе, на что еще нет ответа в мировой литературе, это то, насколько эта ОРВИ может быть хронической. Сейчас выработан некий клинический критерий, который говорит о том, что через 14 дней после повторного определения с помощью полимеразной цепной реакции вируса можно говорить об излечении. Но это не очень доказанный тезис. Поскольку в мире есть сообщения о реинфицировании, то, возможно, это не реинфекция, а хроническое заболевание, это надо исследовать.
Третье, необходима выработка единой стратегии тестирования. Этап сравнения отдельных подходов и тест систем, в общем, уже пройден. «А вот единых медико-технических требований, как использовать различные методы диагностики, как их разумно комбинировать, каковы показания к применению и алгоритмы интерпретации, – всего этого пока нет. Это серьезная сложная задача, требующая масштабных исследований, но это очень важно.
Реально наши западные коллеги, имея гораздо больше средств к измерению, формируют более мультисистемный, комплексный подход. В более тяжелых случаях обязательно тестирование уровня интерлейкинов, оценки цитокинового шторма для выработки показаний к применению тех или иных препаратов. Но на самом деле, поскольку ситуация намного сложнее, для практической медицины требуется очень четко отработать всю палитру диагностических и патофизиологических особенностей, которые помогут нашим врачам спасать тяжелых пациентов. Каждый день приходят новые публикации о том, что мы довольно мало знаем о самой болезни.
Я не говорю сейчас о геноме вируса, о структурной организации: это только маленькая часть того, что предстоит сделать. Это делается коллегами из Роспотребнадзора и делается в моем Центре. Мы планируем в течение мая получить информацию о более чем 300 геномах вируса, но это на самом деле крайне недостаточно. Мы говорим о заболевании, которое довольно плохо понятно, потому что существуют внелегочные формы проявления, существует картина микротромбозов, потери кислородной функции гемоглобина и т.д. Возможно, есть еще какие-то проявления в случае тяжелых форм, которые еще надо изучать. Я выступаю за то, чтобы консолидировать усилия и сделать единый протокол для такого изучения.
Главное, что сейчас требуется сделать объединенными усилиями – как академическими, так и медицинскими, – это прийти к новому опыту. Ведь те прогнозы, которые делаются сейчас, исходят из понимания, что это ОРВИ, очень похожая по эпидемиологическим и другим характеристикам на то, с чем человечество встречалось ранее. Уже при вспышке SARS в 2002 году (мы участвовали в этом со стороны Российской Федерации) было понятно, что эта атипичная вирусная пневмония довольно сложна для прогнозирования. Тогда человечеству повезло в том, что контагиозность SARS была невысокой. Сейчас она высокая. Чтобы с уверенностью прогнозировать, какого подъема и тяжести вспышки нас ждут, нужно в межэпидемический период очень активно изучать заболевание, и на основании тех молекулярных данных, которые сейчас будут накоплены, в том числе нашим консорциумом, и данных из общей эпидемиологии приступить к формированию общего мнения на будущий период».
Академик Говорун отметил, что «подобного рода мобилизационные действия требуют от Академии наук совсем другого порядка менеджмента. Это новый вызов. Он, к сожалению, требует быстрого ответа. Я снимаю шляпу перед врачами, потому что они приняли на себя первый и самый тяжелый удар, но теперь научные сотрудники должны так же точно мобилизоваться, чтобы проводить системные исследования и помогать не только врачам, но и нашим руководителям в выработке правильной стратегии», — подчеркнул ученый, добавив, что «функции РАН — не только следить, но и получить приоритеты в исследовании этого заболевания».